понедельник, 01 марта 2010
Между мгновеньем прошедшим и тем, что, возможно, никогда не наступит, есть лишь узкий тоннель, по которому шныряют мысли. А без них – ровным счетом ничего.
читать дальшеВсе кладбище было покрыто огромным слоем снега. Сантиметров 40, должно быть. И ноги наши то и дело проваливались по колено, стремясь пройти по узким тропкам меж чужих могил. Охапка принесенных нами гвоздик – желтых и бордовых – так и осталась торчать в снегу, разделенная на 4 части – каждому, кто_спит_под_горой; нынешний холод еще долго будет хранить их.
Я люблю кладбища. Серьезно. Не знаю более спокойного места, чем кладбище. Среди деревьев – молчаливых стражей, что летом тихо переговариваются между собою трепетом листвы, осенью грустят листопадами, зимой обнажено скорбят, а весной радостно расплываются в зеленых улыбках, произрастают обелиски.
Такие разные: высокие, низкие, каменные, мраморные, железные. Разных форм и размеров, на памятниках – фотографии, портреты, бюсты и скульптуры, слова и фразы, написанные близкими. Мне вдруг подумалось, что это вовсе не посмертные камни, а, скорее, монументы жизни. Вот скульптура в виде двух каменных рук, держащих сердце – здесь лежит великий кардиохирург. Вот на памятнике выгравированы золотые самолеты – здесь покоится пилот…
Спортсмены, актеры, политики, художники, врачи…
Памятники – не безликие полустертые даты, а свидетельства человеческой жизни.
Но я кладбища никогда не любила, слишком много горя там...мне всегда было тяжело...
Я не часто там бываю, лишь когда годовщина по ком-то, так что, может, горя там не особо видела. А вообще мне кажется, когда кто-то умирает, люди больше о себе горюют, чем об усопшем. Им грустно жить без этого человека, а ему-то самому уже все равно, или даже лучше (ведь наши близкие попадают в рай).
ему-то самому уже все равно, или даже лучше (ведь наши близкие попадают в рай). Да, грустнее тем, кто остался.
А у меня такое вот мировозрение...
я знаю, некоторые холят на кладбища вдохновляться, а некоторые просто побыть наедине.