Робот и бабочка

[dum-spero]

Вот, как и обещалась, перевод сказки Витауте Жилинскайте.
Странные у нее сказки. Не о «тридесятом царстве» и не о принцессах, заточенных в башни. Иногда преисполненные сарказма, иногда грусти… Даже классический хэппи-энд у нее скорее исключение, чем правило.

Робот и бабочка-ночница

Хотя робот стоял в самом углу зала, вокруг него роилось больше всего людей. В просторном зале было множество других чудес техники, но ни одно из них не привлекало столько внимания, как робот . Посетители, взрослые и дети, где бы не ходили, на что бы не смотрели, снова возвращались к роботу и никак не могли оторвать глаз от неловких движений железных рук, от большой четырехугольной головы со спокойно светящимся оранжевым глазом.
Робот умел не только поднимать руки и вращать головой, он еще умел отвечать на вопросы – ясное дело, не на все, а на такие, которые пронумерованы и записанные на табличке, висели рядом.
Посетители выставки перечитывали эти вопросы и по очереди задавали их роботу.
Первый вопрос звучал так:
- Как тебя зовут?
- Мое имя – Дондон, - хриплым голосом отвечал робот.
- Где ты родился? – задавали вопрос №2.
- Я родился в лаборатории, - звучал ответ.
- А что ты сейчас делаешь? – задавали третий вопрос.
- Я сейчас отвечаю на очень глупые вопросы! – отвечал робот и насмешливо смеялся. – Ха-ха-ха!
Люди тоже заходился от смеха от такого забавного ответа, и, насмеявшись, они спрашивали дальше:
- Что ты больше всего любишь и чего больше всего не любишь?
- Я больше всего люблю машинное масло, а больше всего не люблю сливочное мороженое с абрикосовым вареньем.
Люди снова заливались смехом, а посмотрев на табличку, задавали пятый вопрос:
- Какое у тебя будущее?
- Будущее робота имеет самые широкие перспективы!
- А что ты сам надеешься сделать?
- Я должен выполнять все, что мне запрограммировано!
Наконец прозвучал последний вопрос:
- Чего ты пожелал бы нам, посетителям выставки?
- Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! – восклицал робот и так бодро топал ногой, что в зале при этом аж пол сотрясался. На его топанье собирались новые посетители выставки и снова задавали те вопросы, которые были записаны и пронумерованы в таблице. Робот без устали отвечал, где нужно – смеялся, где нужно – топал ногой, или взмахивал руками, или мерцал оранжевым глазом…
- Молодец!.. Всю программу исполняет безупречно! Он на самом деле имеет широкие перспективы и многого достигнет! – хвалили робота взрослые, а дети от восхищения даже садились на пол у ног робота и сидели бы здесь день и ночь, если бы им позволяли родители.
- Пойдем, пойдем, хватит зевать, - старались их оттянуть матери. – Ну, пойдем, купим мороженого с вареньем.
- Мы не хотим мороженого, мы хотим машинного масла! – дети подражали роботу, а он заговорщицки подмигивая им оранжевым глазом и на прощанье махал рукой.
Ночью выставочный зал был пустым и неуютным, Дондон нерушимо стоял до самого утра, вспоминая впечатления, полученные на протяжении дня, похвалы посетителей, и его железное сердце млело от гордости за себя. Он свысока посматривал на другие экспонаты выставки, потому что они никак не могли сравниться с ним и не услышали и сотой доли тех похвал, которые получил он, Дондон.
И вот светало, наставал день, с гамом открывались двери выставки и толпились новые посетители. Они задавали те самые пронумерованные вопросы, и снова восхваляли робота и удивлялись.
И снова приходила ночь, и все бежало бы себе старой рекой, если бы окно не залетела Ночница.
Ее привлек свет оранжевого глаза – в темноте он светил ярче, чем днем.
Ночница села роботу на щеку, крылышками нежно черкнула по стеклянному глазу и разочарованно сказала:
- Какой холодный огонек!
«Это не огонек, а мой глаз!» - хотел ответить невежде робот, но умел произносить лишь ответ №1:
- Мое имя – Дондон.
- Правда? – обрадовалась Ночница, что такое большое и мощное создание заводит с ней разговор. – А я ночная мотылек, и зовут меня Ночница.
- Я родился в лаборатории, - говорил дальше робот то, что умел говорить.
- Лаборатория…Это, наверное, какая-то необыкновенная страна, - удивилась Ночница. – А я родилась на цветущем каштане. Ты видел, как цветет каштан?
- Я сейчас отвечаю на очень глупые вопросы, - выпалил робот ответ №3 и насмешливо засмеялся: - Ха-ха-ха!
Ночница так засмущалась, что даже крылышки опустились и поблекли.
- Прости меня, - зашептала она сникши. – Я и вправду очень глупая. Я лишь вчера вылупилась из кокона, и меня еще никто ничему не научил. Мне только рассказали, как нужно прятаться от злых ночных птиц, а особенно, от летучей мыши.
Дондон помолчал, а потом и говорит:
- Я больше всего люблю машинное масло, а больше всего не люблю сливочное мороженое с абрикосовым вареньем.
- А я, - живо ответила Ночница. – я больше всего люблю грызть листья с дерева. А машинного масла я, пока живу, еще ни разу не пробовала… А, может, и ты хотел бы полакомится листьями каштана? Я бы тебе сразу принесла кусочек…
«Может, не помешало бы попробовать», - хотел сказать Дондон, но вырвался у него ответ №5:
- Будущее робота имеет широкие перспективы!
Ночница снова почувствовала себя пристыженной.
- Какими большими и непонятными словами ты говоришь, - вздохнула она. – Говорю же, в том тесном коконе, я была ограждена от всего мира и осталась совсем не образованна…
- Я должен исполнять все, что запрограммировано! – правил свое Дондон.
- А я должна уже лететь, - зашевелилась Ночница. – Будь здоров, Дондончик!
- Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! – крикнул Дондон и сильно топнул ногой.
- Спасибо, - ответила Ночница и, прощаясь, нежно черкнула крылышком по щеке робота и вылетала в окно прочь.
Робот провел ее своим оранжевым глазом и долго не мог прийти в себя от странных впечатлений, которых он до сих пор не испытывал.
«Она совсем не такая, как другие посетители выставки, - думал он. – И очень странная: задает не такие, как надо, не пронумерованные вопросы и нарушает порядок моих ответов! И ни одного разу меня не похвалила, бесстыжая!.. Зато как нежно ее прикосновенье, и как ми л ее шепот… - замечтался робот. – А когда прощалась, она еще и назвала меня «Дондончик!»»
Робот так углубился в свои впечатления от ночной встречи, что не услышал, когда открылись двери, и ринулась волна новых посетителей. Он даже пропустил два первых вопроса, а на третий смог ответить только с конца:
- Ха-ха-ха… Отвечаю на очень глупые вопросы.
- Он смеется над нами! - обиделся один очень уважаемый посетитель и побежал к главному инженеру, чтобы пожаловаться на робота.
Но робот уже успел очнуться и на оставшиеся вопросы ответил правильно и без запинок. За это он снова получил целую кучу похвал.
- Молодец!.. Работает четко, за программой!...Он много чего достигнет!
«Как жаль – опечалился робот,– что этих похвал не слышит Ночница! Если бы она знала, как меня хвалят, она бы еще больше восхитилась мною!.. Кто знает ,прилетит ли она этой ночью? А если… если ее словила летучая мишь? » У робота от волнения забилось сердце – а этого с ним еще никогда не случалось!
Но Ночница прилетела.
- Я лишь немного отдохну у тебя на плече и полечу снова, - зашептала она. - Тут безопасно и хорошо!
Железная грудь робота залила волна нежности.
- Меня зовут Дондон, - сказал он.
- Я не забыла твоего имени, - мило ответила Ночница. – А у тебя братья и сестры есть?
Дондон хотел сказать, что он один во всем зале выставки и во всем городе, но только и смог выговорить ответ №2:
- Я родился в лаборатории.
- Ты уже говорил, - напомнила Ночница. – Почему ты повторяешь одно и то же? Неужели тебе не надоедает?.. Я полечу, потому что уже проголодалась, еще и маковой росинки во рту не держала, потому что хищная летучая мышь так и шмыгает вокруг моего каштана… До скорого свидания, Дондончик!
И она снова нежно провела крыльцом по щеке Дондона и исчезла за открытым окном. Дондон долго смотрел ей вслед , и его глаз сиял, как никогда.
«Она скоро вернется! – пело его железное сердце. – Она привязалась ко мне, она вернется и мило прижмется к моему плечу!.. О, чтобы эта ночь никогда не закончилась!.. Тогда, может, я понемногу научился бы выговаривать и другие, не запрограммированные слова и поблагодарить ее за нежное прикосновенье крылышка, я сказал бы, что она для меня одна-единственная в целом мире, моя Ночница… »
Его оранжевый глаз ни разу не отвернулся от окна - с таким нетерпением ждал он Ночницу.
Она вернулась – но какой-то очень странной. Пулей влетела в зал и, будто сама не своя, кинулась роботу на грудь.
- За мной гоняться! – крикнула она отчаянно. – Дондон, за мной гоняться!
И правда: за окном прошмыгнула черная тень и, угрожающе шелестя крыльями, в зал влетела летучая мышь.
- Не отдавай меня ей! – прижалась к роботу Ночница. – Она схватит меня!


Робот храбро выпятил грудь и хотел сказать «Не бойся, на всей выставке я самый сильный, никто не посмеет коснуться тебя!»
Но выговорил лишь:
- Меня зовут Дондон.
Летучая мышь облетела вокруг робота и, наконец, натолкнулся на Ночницу, прислонившуюся к роботу.
- Спасай меня, Дондончик! – умоляюще воскликнула Ночница.
«Вон отсюда!» - хотел закричать робот, но снова произнес то, что умел:
- Я родился в лаборатории.
Летучая мышь клювом клюнула Ночницу, но не успела ее проглотить: она упала вниз, на пол, и покатилась роботу под ноги.
- Мое крыло!..-застонала Ночница, когда летучая мышь, снова сделав несколько кругов, и…не найдя ее, вылетела в окно. – Она мне оторвала крыло!… О Дондон, почему ты не защитил меня?
- Я сейчас отвечаю на очень глупые вопросы, - воскликнул Дондон и насмешливо захохотал: - Ха-ха-ха!
Его кинуло в дрожь от этого ответа, но ни что другое он был способен.
А Ночница трепыхала своим единственным крылом, пытаясь взлететь и вернуться на каштан, пока еще не рассвело, но лишь крутилась, как юла, на одном месте.
- Если бы ты знал, как мне больно… - горько всхлипывая, сказала Ночница.
- Я больше всего люблю машинное масло, а больше всего не люблю сливочное мороженое с абрикосовым вареньем, - прозвучал ответ.
- Что ты сказал? – не могла поверить Ночница. – Неужели тебе меня совсем не жалко?
- Будущее робота имеет широкие перспективы! – услышала она в ответ.
- Какой ты жестокий… и бессердечный… - обессиленным голосом прошептала Ночница.
- Я должен исполнять все, что запрограммировано! – правил свое Дондон.
Ночница уже почти не двигалась. Только еще последний раз подняла крыло и медленно-медленно опустила его – чтобы уже никогда не поднять.
- Прощай, Дондончик… - умирая, сказала она.
- Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! – крикнул Дондон и так бодро топнул ногой, что пол задрожал.
А потом воцарилась мертвая тишина. Ночница лежала мертвая у его ног, за окном уже светало, растворились двери, и втолкнулся поток любопытных посетителей. Они, конечно, сразу оточили робота.
- Как тебя зовут? – прозвучал вопрос №1.
«Она звала меня Дондончик… - вспоминал робот, весь пройнятыей скорбью. – Большеникто меня так не назовет…» Робот поперхнулся слезами.
Не ответил он ни на первый, ни на какой-либо другой вопрос и, мало того он ни разу не моргнул, не поднял руки, не топнул ногой.
Тогда снова позвали главного инженера. Тот постучал Дондона в грудь, подкрутил гайки и строго велел:
- Ну говори!.. Какое у робота будущее?
- Каш… та… - тяжело вымолвил робот, а в его груди что-то оборвалось.
Главный инженер нахмурился и сказал:
- Испортился наш робот… А так безупречно исполнял программу! Придется его переделать или выкинуть на свалку…
Он принес белое полотно и накрыл робота, пришпилив карточку со словами: «Испорченный».
Под полотенцем было тихо, будто в гробу. Но ночью, когда в открытое окно пробивался ветер, принося запахи цветущего каштана и шелест его листья, из-под полотна иногда долетали глухие обрывки звуков, будто кто-то учился выговаривать первые слова:
- Ноч… ни… ца… Каш… тан… Бо… оль…